(к 110-летию со дня рождения В. И. Ленина)
Ю. А. ШЕРКОВИН, Е. Б. СТОЛБУН
Москва
Всю свою жизнь В. И. Ленин посвятил «науке революции». Хорошо изучено его теоретическое наследие. Известны события, составлявшие великую жизнь день за днем. Но и личность вождя, и его труды не перестают привлекать внимание исследователей, продолжают оказывать огромное влияние на современную нам историю, политику, науку, на современную марксистскую теорию и на взгляды наших идейных противников, которые, желают они того или нет, самим ходом истории оказались вовлеченными в дискуссию с ленинизмом.
Изучение теоретического наследия В. И. Ленина открывает такие пласты его мысли, которые в наши дни приобретают новое звучание. Дальнейшее развитие и обогащение арсенала методологических средств социальной психологии во многом зависит от углубленного прочтения ленинской мысли. Ленин вооружает нас новыми аргументами в борьбе идей, в ходе которой марксистская социальная психология приобретает все большую идеологическую значимость.
Углубление в теоретическое наследие В. И. Ленина убеждает в том, что он всегда рассматривал проблемы функционирования сознания в крайне широком диапазоне социальных явлений — от таких глобальных, как «психология и революция», и до конкретных прикладных вопросов психологии политической жизни — таких, как совершенствование стиля руководства или повышение эффективности пропагандистской деятельности.
В. И. Ленин сформулировал методологическое требование изучать психологическое состояние сознания целых классов. При формулировании этого требования он исходил из твердого убеждения в том, что ход и исход революции во многом будет зависеть от настроения пролетариата, от степени осознания рабочими своей собственной способности к борьбе и к руководству борьбой [2; 114]. Исследовательской задачи подобного масштаба и равной политической значимости никто в социальной психологии за всю историю ее существования как самостоятельной отрасли науки не ставил.
В. И. Ленин открыл для марксистской социальной психологии обширную совокупность политико-психологических проблем, возникающих из диалектики взаимодействия идеологии и обыденного сознания. Так, в 1905 г. В. И. Ленин отмечал закономерную подготовку каждого из трех периодов в развитии рабочего движения на пути к революции «работой социалистической мысли в одном преимущественно направлении и, с другой стороны, глубокими изменениями в условиях жизни и во всем психическом укладе рабочего класса...» [3; 294].
В. И. Ленин поставил еще одну глобальную по своим масштабам задачу психологии политики — анализ путей формирования психологических условий социалистической революции. Решая ее, он показал, как объективный ход истории подготавливает собой субъективные условия для превращения революционной ситуации в определенную политическую реальность, какие факторы влияют на этот процесс.
Выполняя роль руководителя первого в истории человечества пролетарского государства, В. И. Ленин практически столкнулся с политико-психологической проблемой необходимости мобилизовать способности и волю миллионов людей для решения задач по строительству нового общества, принципиально отличного по характеру всех социально-экономических отношений от всего, что было ранее. Умение мыслить огромными масштабами, вера в созидательные силы народа, диалектический подход к психологии различных социальных групп привели его к убеждению, что интеграция мышления десятков миллионов творцов создает нечто неизмеримо более высокое, чем самое великое и гениальное провидение.
Совокупность отмеченных выше объективных моментов исторического развития и субъективных качеств личности В. И. Ленина привела к тому, что уже к началу XX в. он оказался новатором в дальнейшем развитии социальной психологии по пути решения прикладных задач в соответствии с нуждами революционной практики. Он ввел в обиход науки понятия «революционная энергия», «революционное творчество», «революционная инициатива» и применил их к анализу политических действий масс, групп и личностей, умеющих нащупать и реализовать связь с теми или иными классами. В реализации этой связи он видел коренное отличие марксизма от всех других социалистических теорий, которым не хватало полной научной трезвости для анализа объективного положения вещей в соединении с анализом конкретных психологических реалий, упомянутых выше.
Следует отметить еще один важный вклад В. И. Ленина в построение социально-психологической концепции анализа политики. Никто до В. И. Ленина — несмотря на почти полувековое ко времени революции 1905 г. развитие социальной психологии — не дал столь глубоких наблюдений над политической сущностью общественных настроений, политической значимостью психических сдвигов и состояний сознания масс для объективного исторического процесса. В трудах В. И. Ленина, по справедливой оценке видного советского исследователя Б. Д. Парыгина, содержится глубокий и всесторонний анализ места и роли психологического фактора в общественной жизни, особенно психологии массовых политических движений [18; 25].
Особое значение идеи В. И. Ленина имеют при изучении классовой психологии в интересах революционной практики и социалистического строительства. Он уделял много внимания психологическим аспектам отношений политического авангарда и следующей за ним пролетарской массы. Далее, это — проблематика, относящаяся к учету психологических факторов при выработке, политических решений на различных уровнях — вплоть до международных отношений. Конкретный психологический анализ ситуаций, предшествовавших заключению Брестского мира и проведению Генуэзской конференции, лучший пример тому.
К числу таких разделов психологической науки, где влияние идей В. И. Ленина оказало революционизирующий эффект, бесспорно относится и его разработка обширного круга вопросов национальной психологии. Эти политико-психологические вопросы были поставлены в повестку дня задачами послереволюционного созидания новой жизни, которому мешали вековые предрассудки и прямая вражда между народностями и нациями, составлявшими население бывшей Российской империи.
И если в интерпретации буржуазных социопсихологов проблемы национальной психологии служили обоснованию «права» империалистических держав на колониальное порабощение других народов, то для В. И. Ленина они служили подтверждением принципов пролетарского интернационализма. «Тот не марксист, тот даже не демократ, кто не признает и не отстаивает равноправия наций и языков, не борется со всяким национальным гнетом и неравноправием», — писал он [4; 125], полемизируя с теми, кто пытался в политике опереться на реакционнейшую идею о неравенстве людей, якобы «естественно» вытекающем из их национально-психологических различий.
Ученый-энциклопедист, не мирившийся с поверхностным знанием ни в философии, ни в истории, ни в политической экономии, В. И. Лепнин еще в годы своей студенческой молодости внимательно изучил многочисленные концепции буржуазных социопсихологов, которые подчеркивали, роль социально-психологических факторов в формировании «картины мира». Большинство этих концепций появилось на рубеже XIX и XX в. и оказалось весьма поверхностным отражением противоречий общественной жизни эпохи перерастания развивающегося капитализма в стадию империализма.
В. И. Ленину была хорошо известна позиция А. А. Богданова, пытавшегося фальсифицировать закономерности отражения политической действительности в различных слоях российского общества в период подготовки первой русской революции (наиболее четко эта позиция выражена в [13]). Как полемист и критик, В. И. Ленин выступал против психологических взглядов идеолога русского народничества Н. Михайловского, повторявшего зады сочинений Лебона и Тарда о герое и толпе и помогавшего таким образом утверждению антисоциалистической, по своей реальной сути, политико-идеологической функции буржуазной социальной психологии.
В годы подготовки Октябрьской революции В. И. Ленин приобрел опыт, который на практике подтвердил адекватность накопленного им психологического знания политическим задачам руководства восставшим народом, которому предстояло немедленно после свержения власти эксплуататоров и разрушения старой государственной машины приступить к созданию. «Превосходное знание народа, его истории, его творческих достижений, осуществленных еще в условиях крепостничества и капиталистического гнета, — писал в этой связи В. Н. Колбановский, — объясняет непоколебимую уверенность Ленина в неисчерпаемости народного творчества, в изобилии талантов в самых глубоких «низах» народа, жаждущих включиться в великую историческую практику по созданию нового общества» [17; 73]. Никто до В. И. Ленина в условиях российской действительности не приходил к столь революционизирующим психологическую науку взглядам.
В социально-психологической разработке В. И. Лениным политической проблематики четко прослеживается тенденция преемственности по отношению к научному наследию К. Маркса и Ф. Энгельса. Прежде всего это видно в том взгляде, который В. И. Ленин внес в разработку психологии классовой борьбы. Его непосредственным предшественником в этой разработке был Ф. Энгельс, который первым в истории развития общественной мысли сформулировал положение о психологии класса и о мотивах его социальных действий. Из анализа опосредований, реализующих собой противоречие между трудом и капиталом, Ф. Энгельс вывел закономерность, согласно которой «коммунизм рассматривает ожесточение пролетариата против своих поработителей как необходимость, как наиболее важный рычаг начинающегося рабочего движения» [1; 516].
Величайшая заслуга В. И. Ленина перед марксистской социальной психологией заключается в том, что он вслед за К. Марксом и Ф. Энгельсом расширил и углубил представление о процессах психологического обособления пролетариата и становления его собственной классовой психологии в связи с вынужденным социально-экономическим обособлением [19; 25]. Он вскрыл сложное диалектическое взаимодействие причин и следствий процесса пролетаризации, в ходе которого происходит крутая ломка устоявшихся стереотипов крестьянского сознания и на смену им — вместе с изменением места в системе производственных отношений — приходят социально-психологические образования более высокого порядка — в виде классовой солидарности, критичности по отношению к социальной действительности, чувства ответственности за судьбы мира.
Логическим продолжением психологических воззрений В. И. Ленина на характер и сущность классовой борьбы был его теоретический анализ психологии конкретных классов — участников революционного очищения России, прежде всего пролетариата и крестьянства. Так, например, он дал глубокий социально-психологический анализ динамики изменений в сознании русских крестьян, пополнявших собой ряды рабочего класса и изменявших соотношение и расстановку политических сил в стране. В этом исчерпывающем анализе В. И. Ленин столь же последовательно применил диалектический подход к генезису и динамике социально-психологических явлений и процессов, предшествовавших, сопровождавших и оказывавшихся результатом изменений в общественном бытии и политическом поведении бывших крестьян, которые становились рабочими. При этом В. И. Ленин вскрыл характер воздействия рабочей среды на конкретные классово-психологические особенности бывших мелких собственников и выявил закономерности появления в их сознании новых черт — солидарности и сплоченности, преданности общему делу и готовности к самоотверженной борьбе с классовым врагом. Вместе с тем В. И. Ленин показал, как трудно достигается победа над собственной косностью, распущенностью, мелкобуржуазным анархизмом, унаследованными миллионами людей от предыдущей формации в виде силы привычки, и какие политические последствия влечет за собой их сохранение. Поистине, какие «нужны были всепроникающие глубина ума, широта кругозора и смелость мысли, чтобы в развороченной, перепаханной войной и революцией России, в сложнейшем переплетении социально-экономических тенденций, политических сил, противоречивых взглядов и настроений сохранить ясность ориентировки, найти и представить в теоретически безупречной форме главные, основные на- *~' правления движения к социализму» [12; 565].
Психология политики — это новая дисциплина, возникшая на стыке социологии, социальной психологии и политологии. Многие западные авторы [22], [23] отмечают процесс политизации социальной психологии и одновременно психологизации политологии. Психология политики как специальная научная дисциплина еще только начинает развиваться. В буржуазной социальной психологии исследования политико-психологических явлений начались в 50-х гг. нашего века. В 60-е и 70-е гг. внимание буржуазных специалистов — политологов, социологов и социальных психологов — к этой проблематике быстро нарастало. Последний, XI конгресс Международной ассоциации политических наук, состоявшийся в Москве в августе 1979 г., показал, сколь велик во всем мире интерес к проблемам психологии политики.
Буржуазные социопсихологи не упоминают имени Ленина в ряду тех теоретиков, которые положили начало многим и поныне актуальным идеям и представлениям о причинах тех или иных политических отношений, явлений и личных действий отдельных политических деятелей. Как следствие этого, критический анализ буржуазных концепций политической психологии сегодня особенно нуждается в четких оценочных критериях, в диалектическом подходе, образцом которого является ленинское наследие.
Действительно, мы являемся свидетелями и Процесса быстрой политизации социальной психологии и одновременно психологизации политологии. Но во втором случае речь идет не просто об усилении внимания к «психологическим компонентам политического поведения человека», исследование которого позволит применить «психологические знания к объяснению политики» [22; 438], как это утверждают американские психологи. Польский социолог Е. Вятр справедливо отмечает, что «психологизация политических явлений состоит не в том, что учитывается психологический аспект этих явлений, а в том, что он изолируется от объективной экономической обусловленности и от культурного контекста, в которых они имеют место» [15; 273]. Психологизация политических явлений и отношений присуща буржуазной психологии политики как методологический порок, а не как случайное явление. Так, широкое распространение получил метод психобиографии, сводящий причины политических явлений к индивидуальным психологическим особенностям политического деятеля, а отнюдь не к объективной исторической необходимости.
Буржуазные теоретики и пропагандисты традиционно упрекают марксизм в пренебрежении к отдельному человеку, к личности, которую-де заслонили массы. Свою лепту внесла широко проводимая на Западе кампания в «защиту прав человека», в ходе которой с помощью старых антимарксистских тезисов хотят доказать, что и теория и практика реального социализма пренебрегают личностью, ее ценностью, интересами и даже правами. В связи с этим не лишне будет напомнить позицию марксизма, которую, подтвердил В. И. Ленин и которой марксистская психология последовательно придерживается. В. И. Ленин неоднократно отвергал упреки марксизму в недооценке им проблем личности. Он считал эти утверждения «идеалистическим вздором», признание которого разрушило бы марксизм «целиком, с самого начала, с самых основных его философских посылок» [6; 337].
Интерес В. И. Ленина к проблемам личности продиктован был прежде всего политическими мотивами. Поэтому представляется, что проблему личности в его наследии следует анализировать в том политическом контексте, в котором она и ставилась. Ведь даже самые, казалось бы, отвлеченные споры (например, против узости и ограниченности «антропологизма» Фейербаха и Чернышевского или против субъективизма социологии Михайловского и Струве) велись им ради решения определенных задач революционной борьбы.
Основным требованием В. И. Ленина к научному изучению личности было требование судить о ней, о ее помыслах и чувствах исходя из ее общественных действий, т. е. исходя из социальных фактов [7; 424]. Методологический принцип социального детерминизма, которым руководствовался В. И. Ленин, предполагает ряд следствий. Во-первых, выделение в структуре самой личности социальных элементов, по наличию и развитию которых можно судить о социальной зрелости личности. В. И. Ленин прежде всего обращает внимание на их поведенческое проявление — общественные действия. Во-вторых, это объяснение реальных помыслов и чувств людей не из них самих, а исходя из социальной среды, общественных отношений и конкретной исторической ситуации, в которую включена данная личность, ее деятельность. Из всех общественных отношений, которые формируют личности определенного типа, В. И. Ленин выделяет классовые отношения как наиболее важные детерминанты социального поведения в классовом обществе.
Другим методологическим принципом, который можно выделить, анализируя взгляды В. И. Ленина на проблему личности, является его стремление сочетать в ее изучении типические и индивидуальные черты. Описанные им типы крестьянина, солдата, пролетария — это не схемы, а портреты. Жизненность ленинских обобщений объясняется не только его литературным талантом, но и тем, что в основу типологии положены действительно важные психологические черты, обусловленные самой жизнью класса. Данную особенность ленинского стиля мышления отмечают даже те, кто ленинизма как системы не признает. Например, К. Хилл пишет, что когда кто-нибудь говорил «крестьяне», только один Ленин видел не аморфную массу, а три четкие группы со своими интересами [24; 69]. Хилл видит в этой способности В. И. Ленина чуть ли не мистическую силу провидения. Однако сам В. И. Ленин и его последователи руководствуются осознанным методологическим принципом классового анализа.
У ленинской концепции личности был конкретный полемический адресат: позитивистская социология народников. Но полемика, относящаяся к далекому прошлому, представляет сейчас не только исторический интерес, и прежде всего потому, что субъективизм оказался живучим. В работах целого направления западных психологов политики, в основном позитивистски ориентированных, мы встречаемся с тем методологическим пороком, против которого воевал В. И. Ленин. Сегодня, правда, используется несколько иной лексикон, но это не меняет сути дела.
В качестве иллюстрации можно привести хрестоматию по политической социализации, изданную в США в 1977 г. К. Герген и М. Ульман в своем исследовании политической активности как ее основную детерминанту рассматривают личность. Различия в уровнях политической активности объясняют особенностями политической социализации. Понятия «личность», «социализация» употребляются в качестве объяснительных принципов. В числе факторов, оказывающих определенное влияние на политическую активность, рассматриваются (в той последовательности, как они перечислены): агрессивность, оптимизм — пессимизм, авторитаризм, групповая аффилиация, отчуждение, автономия, конформность, .сила и доминирование, недоверие, самоутверждение, альтруизм, интеллектуальные способности, религиозный фон, экономический фон и политические ориентации родителей [21]. Очевидно, что в этот список попали как существенные, так и второстепенные факторы, поскольку у авторов нет объективного критерия для их выделения.
Другой проблемой, по которой происходит острая идеологическая борьба между буржуазными и марксистско-ленинской теорией, является проблема политической социализации.
До недавнего времени в западных исследованиях по психологии политики проблема политической социализации занимала первое место. Только в 70-е гг. этой теме посвящены десятки монографий, сотни статей. Их авторы пытались выявить причины неожиданной для правящей элиты политической неустойчивости в развитых капиталистических странах, объяснить появление «субкультуры недовольства» аномалиями не столько социального, сколько личностного характера. Поэтому процесс социализации индивида в целом и процесс политической социализации в особенности привлекли внимание исследователей. Некоторые из них искали причины нынешнего кризиса социализации [16] в рамках традиционной проблемы отцов и детей, ограничиваясь пониманием политической социализации как воспроизведения детьми политического поведения родителей. Этот процесс изучался в основном от рождения до зрелого возраста.
Однако в рамках такой трактовки политической социализации трудно было объяснить такие социально-психологические феномены, как «послевьетнамский синдром», «уотергейтский скандал», снижение избирательной активности, рост числа и степени накала расовых волнений, молодежные, антивоенные и антиправительственные выступления. В 70-е гг. появляются работы, изучающие новые черты современной политической социализации, обусловленные не столько традиционными микросоциальными факторами, но и общеполитическими, национальными, классовыми причинами, о которых ранее западные авторы избегали писать. Раздались призывы отойти и от традиционных методов изучения политической социализации и уделить больше внимания не тому, что (какие ценности и цели) усваивается индивидом, а тому, как он это делает, ибо именно в процессе политической социализации обнаружилось много отклонений от традиционных образцов [23; 6—7]. Особое внимание стали уделять нетрадиционным агентам социализации, таким, как поп-музыка, молодежная субкультура в целом, передающая молодому поколению ценности «несогласия».
Как относится марксистская социология и психология политики к этим исследованиям? Пока в нашей литературе очень мало работ, посвященных их критическому анализу. Малоупотребим и сам термин «политическая социализация». Однако сама проблема является чрезвычайно важной для нашей науки и практики коммунистического воспитания, а главное, имеет богатые традиции исследования в трудах классиков.
В понятие политической социализации включается вся совокупность процессов становления политического сознания и политического поведения личности, принятия и исполнения политических ролей, проявления политической активности. Это понятие шире, чем политическое воспитание, просвещение, так как включает в себя не только целенаправленные процессы воздействия господствующей идеологии на человека, но и различные стихийные влияния, его собственную политическую активность.
Идеалом социалистической личности является не просто человек, знающий марксистскую теорию, т. е. политически грамотный, но и политически активный, на деле, в поведении осуществляющий принципы своего мировоззрения. Как справедливо отмечает Я. Щепаньский, человек социализма — это прежде всего политический человек. Политическая социализация включена в общую систему политико-идеологических процессов, она является ареной борьбы за будущие формы массового политического поведения. По мнению Р. Г. Яновского, «современная организация идейно-воспитательной работы ставит новые, более строгие задачи и проблемы. Здесь требуется такая организация деятельности, которая бы обеспечивала все более и более полное включение каждого человека в систему общественных отношений, свойственных развитому социализму» [20; 19].
В. И. Ленин глубоко изучал процессы включения личности в политическую систему. Процессы политической социализации он исследовал не как кабинетный ученый, а как революционер, как создатель принципиально нового подхода к политическому воспитанию и вовлечению в политическую деятельность огромных масс населения. Согласно ленинской теории, важнейшим агентом политической социализации должны стать не стихийные факторы, а целенаправленное воздействие на политическое сознание и поведение людей со стороны общественных, организаций, партии. На основании этой концепции была создана многоступенчатая система политического просвещения, воспитания и пропаганд». Ленинское учение о партии еще ждет своего анализа под этим углом зрения. Не случайно А. Грамши, развивая ленинскую идею о партии, писал, что «если бы в современную эпоху был написан новый «Государь», то его главным действующим лицом была бы не героическая личность, а определенная политическая партия» [15; 134].
По мысли В. И. Ленина, для осуществления своих целей партия не может не заниматься подготовкой кадров, прежде всего кадров руководящих. Причем делать это надо сознательно и планомерно. Эта идея высказывалась им уже в 1903 г: «Необходимо, чтобы вся партия систематически, исподволь и неуклонно воспитывала в себе подходящих людей в центре...» [10; 96]. Впоследствии вся политика партии по подбору и расстановке кадров была подчинена данному принципу.
Из ряда механизмов политической социализации особое значение В. И. Ленин уделял идентификации, убеждению и самовоспитанию.
Использованию механизма идентификации, воспитанию на высоких, героических примерах В. И. Ленин отводил большую роль. Этот механизм рассматривался им, во-первых, с точки зрения потребности молодых идентифицировать себя с героями, а также как цель самим стать примером, достойным подражания. Он внимательно относился к выполнению плана монументальной пропаганды, одобрил идею издания серии «Жизнь замечательных людей», считал важнейшей партийной задачей собирание и издание биографических материалов о выдающихся революционерах, народных героях. Одновременно В. И. Ленин резко выступил против героизации бывшего председателя I Думы С. А. Муромцева, о котором кадеты пытались сложить легенды как о мученике за правду.
В нашей литературе по пропаганде развито много ленинских идей о значении убеждения как важнейшего метода именно коммунистической пропаганды. Но имеет смысл рассмотреть убеждение и как один из механизмов политической социализации. В наследии В. И. Ленина содержится немало мыслей на эту тему. Так, он считал, что нужно культивировать бережное отношение старших поколений революционеров к молодым, у которых, по его выражению, в голове «теоретическая каша», а в сердцах нет революционной последовательности. «Таким людям надо всячески помогать, относясь как можно терпеливее к их ошибкам, стараясь исправлять их постепенно и путем преимущественно убеждения, а не борьбы» [11; 98].
И наконец, третий механизм политической социализации — самовоспитание. Ни в одном современном западном исследовании по этой проблеме нет места для самовоспитания, для сознательного выбора своей политической позиции. В буржуазных работах акцент делается больше на бессознательных механизмах, в них имплицитно присутствует признание манипулятивного характера идеологии и соответственно объект пропаганды рассматривается как пассивный реципиент политических целей и установок. В системе коммунистического воспитания сознательной работе личности над собой, сознательному усвоению марксистской теории придается решающее значение. Никогда до сих пор в истории убеждение, самовоспитание не имели такого широкого распространения в качестве механизмов политической социализации. Ни одна буржуазная партия не ставила и не ставит такой цели. Ленинские идеи и принципы воплотились в стройной системе коммунистического воспитания, разработанной партией и осуществляемой на практике. Они доказали свою эффективность.
Сегодня процесс политической социализации происходит иначе, чем в те годы, когда В. И. Ленин писал свои работы. Современная молодежь приближается к социализму «иначе, не тем путем, не в той форме, не в той обстановке, как ее отцы» [11; 197]. Это ставит перед специалистами задачу разработки путей оптимизации процесса политической социализации, других проблем психологии политики с учетом данных общей, социальной, дифференциальной психологии личности в единстве с данными социологии, педагогики и политологии. Ленинское теоретическое наследие составляет для них неисчерпаемый источник идей.
Список литературы:
1. Энгельс Ф. Положение рабочего класса в Англии. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 2, с. 231— 517.
2. Ленин В. И. Речь по вопросу о вооруженном восстании 15 (28) апреля 1905 г. — Полн. собр. соч., т. 10, с. 114—115.
3. Ленин В.И. Новые задачи и новые силы. — Полн. собр. соч., т. 9, с. 294—306.
4. Ленин В. И. Критические заметки по национальному вопросу. — Полн. собр. соч., т. 24, с. 113—150.
5. Ленин В. И. Эсеровские меньшевики. — Полн. собр. соч., т. 13, с. 396—406.
6. Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм. — Полн. собр. соч., т. 18, с. 7—384.
7. Ленин В. И. Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве (отражение марксизма в буржуазной литературе). — Полн. собр. соч., т. 1, с. 347—534.
8. Ленин В. И. Письмо к Ю. X: Лутовинову. 30 мая 1921 г. — Полн. собр. соч., т. 52, с. 224—229.
9. Ленин В. И. Выступление по вопросу об отношении к учащейся молодежи на II съезде РСДРП. — Полн. собр. соч., т. 7, с. 312—313.
10._ Ленин В. И. Письма в редакцию «Искры» 1903 г. — Полн. собр. соч., т. 8, с 93—104.
11. В. И. Ленин о молодежи. — М., 1957. — 320 с.
12. Брежнев Л. И. Ленинским курсом: Речи и статьи, т. 2. — М., 1970, с. 551—604.
13. Богданов А. А. Из психологии общества: Статьи 1901—1904 годов. — Спб., 1904. —215 с.
14. Вятр Е. Социология политических отношений. — М., 1979. — 462 с.
15. Грамши А. Избр. произв., в 3-х т. — М., 1959, т. 2, с. 134—143.
16. Давыдов Ю. Н. Контркультура и кризис социализации. — Социологические исследования, 1977, № 3, с. 78—88.
17. Колбановский В. Н. В. И. Ленин и проблемы социальной психологии. — В сб.: Проблемы общественной психологии. — М., 1965, с. 127—171.
18. Парыгин Б. Д. Основы социально-психологической теории. — М., 1971.
19. Шаронов В. В. Психология класса: Проблемы методологии исследования. — Л., 1975. — 143 с.
20. Яновский Р. Г. В. И. Ленин о проблемах нравственного и социально-психологического воспитания личности. — Психологический журнал, 1980, т. 1, № 3, с. 13—24.
21. Gergen К. J., Ultman M. Socialization and the characterological basis of political activizm. In: Renshon S. A. (ed.) Handbook of political socialization. N. Y., 1977, p. 410—438.
22. Knutson I. (ed.). Handbook of political psychology. San Francisko, 1973, 542 p.
23. Schwartz D. C, Schwartz S. K. New directions in political socialization. N. Y., 1975, 340 p.
24. Vansittart P. Dictators. L., 1973, 159 p.